Дерзновения и покорности

 ***
Бабушка преклонных лет в питерском троллейбусе, следующем по Невскому, ни с того ни с сего начала громко ругать непонятно кого, защищая Жанну Д'Арк. Как стало понятно далее, кто-то посмел утверждать, что Жанну вовсе не сожгли. Это вызвало праведный гнев питерской старушки, которая всем сердцем и душой горячо, так сказать, с огоньком,  отстаивала каноническую версию кончины святой Жанны. Сожгли ее, родимую, не могли не сжечь! Убедила всех, включая кондуктора узбекской наружности.

***
Народ питерский толчется в заведениях типа Столовая №1. Много народу. Даже Петр Первый с девахой в костюмах  с Невского заскочили перекусить. При том, что есть там невозможно. Мои дети, во всяком случае, отказались, хотя я им принес на вид вполне съедобные блюда. Сам попробовал  - дети правы. Зато антураж столовой - на уровне. Полное впечатление, что в каком-то кафе сидишь. Солидные люди вокруг, на диванах ведут переговоры. И едят какую-то требуху. Типа понты дороже  хорошей еды.

***
Билет в Эрмитаж для взрослого стоит столько же, сколько на крейсер Аврора. При том, что детей в Эрмитаж пускают бесплатно. А на Аврору - 200 р. Сравнивать количество и качество экспозиций, конечно же, не приходится. Почему же на Авроре лупят с детей 200 р.? Мой ответ такой - потому что Аврора числится по военному ведомству. Там везде какие-то люди в бушлатах, снуют то тут то там, охранники себя показывают, лезут везде и всячески демонстрируют свою важность. Их всех надо кормить. Поэтому надо брать больше, чем в Эрмитаже, в котором никакой охраны и вообще людей в форме особо не заметно. 

***
У каждого мало мальски значимого питерского памятника ходят парочкой ряженый типа Петр Первый и дама в типа платье 19-века. Петры все не выше метра восьмидесяти, толстые, или просто в телогрейке под царскими нарядами.   И это понятно - не май месяц, прохладно.  Но тогда бы хоть не Петром Первым гарцевали. Страшилой каким, что ли, или, скажем, дедушкой Крыловым. Детям понятней было бы. Но - Петр, священная корова Питера. Его много не бывает.   

***
Город, построенный на болотах и на костях тысяч русских людей, производит точно такое впечатление. Можно об этом не думать, но это только отсрочка. Когда-нибудь это все понимают. Серые архитектурные громады, призванные символизировать величие Российской империи и людей, ухвативших свою удачу в этой империи, в итоге отображают огромное количество жертв и никчемность самой идеи, ради которой все это творилось. Но всё уже сотворено, и теперь приходиться поддерживать иллюзию, ибо признать эту никчемность тяжело и даже опасно, для души и, может быть, для тела. Такая модель жизни.
.

• Ср, 12:05: Каждый может иметь свои маленькие слабости, то есть любить картины Никаса Сафронова, пристроить детей по блату в вуз, стибрить 1-2 млн.
• Ср, 23:03: https://t.co/wkKuINBDVm

from Facebook

Платон, собака, был прав, когда считал главной опасностью для государственного порядка не коррупцию, не воровство, не злую волю врагов, - а детей. Да да, обычных детей, вернее - не обычных, а детей тех, кто наживался за счет других.
Именно дети власть имущих и богатых - главный показатель несправедливости и неустойчивости общества. Если у тебя что-то украли - ты можешь что-то украсть; поменьше, конечно, но сможешь, если захочешь. Если кто-то берет миллионные взятки, ты тоже можешь иметь какую-то небольшую ренту на своем рабочем месте. Так мы и жили десятки лет, кое-как компенсируя украденное и пользуясь каким-никаким, но советским равенством.
Но если дети богатых и успешных в этой системе начинают устраиваться на лучшие места и имеют радужные перспективы, то ты ничем не можешь ответить. Твои дети остаются в этом маленьком и бедном мире с тобой, но уже без твоих иллюзий.
Платон, сука, понимал, что человек слаб. И при несправедливом устройстве общества, даже самые хорошие люди, становясь представителями правящего класса, не смогут отказать своим детям в возможности использовать имеющиеся ресурсы, то есть, фактически, отбирая их у других, "обычных" людей. Таким образом, даже хорошие в целом люди довольно быстро становятся подлецами, их дети - получают необходимые ресурсы для якобы светлого будущего, но больше - для того, чтобы тоже стать подлецами, а все остальные людишки- лишаются этого будущего. Это и есть залог грядущей неустойчивости и даже разрушения общества.
Платон предлагал отменить семью для сословия философов, управляющих государством, ввести общественное воспитание детей, чтобы ничто не отвлекало управленцев от достижения блага государства. Иначе, предполагал неистовый мыслитель, заботы о своих детях и привилегии, которые они получают, разобьют на хрен весь установленный порядок в обществе.
Все можно как-то пережить, но отобранное у твоих детей будущее пережить невозможно. Это будет толкать людей на действия, но не по мирному переустройству жизни, а на действия, продиктованные отчаянием от невозможности что-то изменить.
Когда-то, в Древнем Риме, слой людей, у которых ничего не было, кроме их потомства, то есть детей (proles - лат. потомство), называли пролетариатом, простонародьем. Единственным их богатством были дети и надежда, что дети будут жить лучше их. Когда и эта надежда исчезала, люди впадали в отчаяние и могли пойти на крайние меры.
Именно про них Эдмунд Берк писал так: "Те, кому есть на что надеяться и нечего терять, - самые опасные люди на свете". А Маркс, немного переиначив Берка, сформулировал хорошо известную ныне формулу: "Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей". Скоро мы поймем, что нам уже нечего терять, кроме своих детей. И тогда история сделает свой новый поворот.
Верхний слой советского общества бился над проблемой устройства своих детей и передачи им по наследству своих статусов и богатств. В результате пал советский порядок, он всем надоел, включая самих представителей правящего класса. Верхний слой российского общества, похоже, эту проблему успешно решает. Но с одной оговоркой - решает, поддерживая и укрепляя самые несправедливые и гнусные черты нашего общества. Платон бы сказал, что это гибельно для государства. Ну, сказал бы и сказал. Кто бы его еще слушал.
.

Учил сегодня денетй играть в шахматы. Давно надо было, да все не досуг. И вот наконец решился.
Собрались вокруг доски, я начал объяснять, они фигуры все знают, но как ходят еще не понимают. Вот объясняю и сам думаю: вот если бы мне сейчас кто-то эту хрень стал бы объяснять - я бы плюнул уже после второй фигуры, и слушать бы не стал. А дети слушали, им было интересно! А когда начали играть - вообще глаза загорелись. Пару партий я им проиграл, с объяснениями и вариантами разными, они мне мат поставили, довольные такие. Ну все, думаю, хватит, устал уже. И тут Миша вдруг и говорит тихим голосом - а можно еще партию? Пришлось еще одну играть с ним, верней, почти с ним, а так-то с самим с собой, конечно. Но, смотрю, некоторые штуки он на лету схватывает, то есть не только как кто ходит, но и куда лучше кого ставить, на какое место выводить и прочее.
Посмотрим, что из этого выйдет.
.

У лесной опушки домик небольшой
Посещал я часто прошлою весной.
В том домишке бедном жил седой лесник.
Памятен мне долго будешь ты, старик.
Как приходу гостя радовался ты!
Вижу как теперь я добрые черты...
Вижу я улыбку на лице твоём —
И морщинкам мелким нет числа на нём!
Вижу армячишко рваный на плечах,
Шапку на затылке, трубочку в зубах;
Помню смех твой тихий, взгляд потухших глаз,
О житьё минувшем сбивчивый рассказ.
По лесу бродили часто мы вдвоём;
Старику там каждый кустик был знаком.
Знал он, где какая птичка гнезда вьёт,
Просеки, тропинки знал наперечёт.
А какой охотник был до соловьев!
Всю-то ночь, казалось, слушать он готов,
Как в зелёной чаще песни их звучат;
И ещё любил он маленьких ребят.
На своём крылечке сидя, каждый день
Ждёт, бывало, деток он из деревень.
Много их сбегалось к деду вечерком;
Щебетали, словно птички перед сном:
«Дедушка, голубчик, сделай мне свисток».
«Дедушка, найди мне беленький грибок».
«Ты хотел мне нынче сказку рассказать».
«Посулил ты белку, дедушка, поймать».
— Ладно, ладно, детки, дайте только срок,
Будет вам и белка, будет и свисток!
И, смеясь, рукою дряхлой гладил он
Детские головки, белые, как лён.
Ждал поры весенней с нетерпеньем я:
Думал, вот приеду снова в те края
И отправлюсь к другу старому скорей.
Он навстречу выйдет с трубочкой своей.
И начнёт о сельских новостях болтать.
По лесу бродить с ним будем мы опять.
Слушая, как в чаще свищут соловьи...
Но, увы! желанья не сбылись мои.
Как с деревьев падать начал лист сухой,
Смерть подкралась к деду тихою стопой.
Одинок угас он в домике своём,
И горюют детки больше всех по нём.
«Кто поймает белку, сделает свисток?»
Долго будет мил им добрый старичок.
И где спит теперь он непробудным сном,
Часто голоса их слышны вечерком...

(c) А. Плещеев
.

Сегодня ходил с дочкой в детскую поликлинику. Полтора часа в очереди, стоя, потому что на нескольких стульях сидят женщины и дети. Вернее, половина всех имеющихся в небольшом узком коридоре женщин и детей. Другая их часть стояла по стеночке. И я стоял. Дочку кое как пристроил на уголок стула.
Через полтора часа подошла наша очередь. Доктор был пожилой и добрый. Он узнал меня и спросил про ситуацию в политической сфере. Я что-то промычал в ответ. Но мои слова доктору и не особо были нужны. Записывая что-то в тетрадку, седой врач говорил про олимпиаду, про то, как не хватает денег медицине, и, самое главное, как он услышал вчера про годовой доход главы государственной корпорации Сечина, и что этого дохода, по расчетам врача, вполне бы хватило для существенного сдвига во всей системе здравоохранения страны.
Он проговаривал это как бы автоматически, прерываясь на свои, врачебные вопросы, успел даже послушать дочку, сказать что-то про ее горло, и, выписывая справку, обреченно качал своей головой.
Мы вышли из кабинета и стали с усилием протискиваться между сидевшими и стоявшими в узком пространстве гражданами великой страны. К выходу, которого нет.
.

Этот продукт советской картографии я купил очень давно, даже не верится, - 32 года назад. В 1981-м году я увидел его в книжном магазине, где он выглядел очень экзотично и невероятно.
Я неделю уговаривал родителей выделить мне деньги (4 руб. 76 коп.!) для покупки карты, убеждал, что мне она необходима и без нее дальнейшее мое развитие будет остановлено. Мне поверили, деньги были получены и я купил это чудо.
( Collapse )

Потом встал вопрос, что с этим делать. Карта не влезала в нашу квартиру, ну совсем никак. Вешать ее по частям было неправильно, а целиком - некуда. Я раскладывал ее на полу, любовался - и скручивал в рулон обратно.
В рулоне она и пробыла более 30-ти лет.
За это время я восемь раз менял квартиры, явки и пароли, и вот, наконец, в девятой квартире появилось место для карты. Правда, Советский Союз давно уже почил в бозе, но карта осталась!
Она состояла из 16 листов, которые надо было склеить. Что мы и стали делать с помощью подручных материалов в виде книг.

( Collapse )

После склейки грандиозное полотно Советского Союза было отдано детям.

( Collapse )

Итак, после того как Советский Союз был склеен, исхожен и исползан детьми, мы его укрепили скотчем (инновация!) и разместили на подобающей стене, уже в вертикальном положении.
И для них это совсем не след исчезнувшей цивилизации, а новый огромный мир, который им еще предстоит открывать и понимать.
.

День Победы закончися, а я только разошелся.
Нашел старую фотку еще одного своего деда-фронтовика, Василия Николаевича Хохлова. Причем на этой фотке и я есть.



Василий Николаевич в центре. А я - рядом с ним, справа, кокетничаю с какой-то девчонкой, естественно.
Снято году так в 71-м, в деревне Бурцево, Вязниковского района, Владимирской области.
Дед воевал и в гражданскую и в Великую Отечественную. Но вообще ничего не рассказывал. Да и не умел он рассказывать - неграмотный крестьянин говорил на малопонятном для меня, городского мальчишки, языке.
Василий Николаевич Хохлов, 1898 года рождения, ушел в ополчение в 1943 году, будучи уже отцом восьмерых детей. Последней из детей, осенью 1941 года, родилась девочка, моя мама.
Войну прошел до конца, вернувшись домой в конце 1945 года.
Василий Николаевич всю жизнь прожил в своей деревне. С перерывами на войны. С кем, где и на чьей стороне он воевал в Гражданскую войну теперь спросить уже не у кого. Сам он об этом не рассказывал.
Странно, но мне уже не кажется это важным...

Умер Василий Николаевич в 1978 году.
К концу жизни он был почти совсем глухим. Один раз я набрался смелости и решил спросить его про войну. Мне пришлось прокричать ему вопрос прямо в ухо. Он понял и что-то такое ответил, не помню что. Пару слов каких-то.
И ушел.
.

Середина 80-х. Несколько лет до исчезновения СССР.
Довольно мутная атмосфера. Что-то такое сгущается в воздухе.
Александр Башлачев гениально это выразил в песне "Подвиг разведчика".
В 90-е годы, уже после гибели Алексанра, казалось, что эта песня безнадежно устарела и интересна только как исторический факт.

И вот читаю и слушаю.

Экран, а в нем с утра звенят коньки...
В хоккей играют настоящие мужчины.
По радио поют, что нет причины для тоски,
И в этом ее главная причина.

В "Труде" сенсационная заметка
О том, что до сих пор шумит тайга.
А мне до боли хочется в разведку,
Уйти и не вернуться в эту клетку
Уйти - в чем есть - в глубокий тыл врага.




И вот почему-то опять тоже самое.
Ну, не в разведку, может.... но какой-то подвиг совершить надо.
А если серьезно, то сгущение энергии ощущается.
Прямо как за 4 года до величайшей геополитической катастрофы 20-го века...
Но теперь-то уже 21, то есть вроде как все заново что ли.
.